Коллекция Центрального архива ФСБ (ЦА ФСБ) РФ содержит ряд исторических документов, в которых отражена уникальная история краткого взаимодействия советской власти с внепартийной общественной организацией - Всероссийским комитетом помощи голодающим (ВКПГ или Помголом). К сожалению, этот опыт был кратким и неудачным, однако его изучение может способствовать лучшему пониманию как внешнеполитических проблем России начала 20-х годов XX в., так и изучению взаимоотношений государства и общества в истории нашей страны. Тем большую ценность для историков представляют новые документы ЦА ФСБ, лежащие в основе данного сообщения.

В 1921 г. в результате сильнейшей засухи и кризиса аграрной политики советской власти миллионы людей в России оказались на грани голодной смерти [1]. Советское правительство взывало о помощи. Согласно постановлениям ВЦИК от 17 февраля и 18 июля 1921 г. для борьбы с голодом была создана Центральная комиссия помощи голодающим (ЦК Помгол). Комиссия координировала деятельность всех центральных и местных госучреждений по борьбе с голодом. Постановлением ЦК Помгол от 21 июня 1921 г. были образованы ее филиалы на местах.
Ряд общественных и политических деятелей, в частности бывший министр продовольствия Временного правительства С.Н. Прокопович [2], публицист и политический деятель Е.Д. Кускова через М. Горького обратились к советскому правительству с предложением о сотрудничестве в борьбе с голодом и его последствиями.
Эсеровский лидер С.С. Маслов, проживший почти четыре года в Советской России и имевший возможность изнутри наблюдать за политическими событиями в стране, писал:
"Оселком, надежным и точным, для испытания роли во внутренней политике государства охранно-полицейских интересов, а, следовательно, силы «чрезвычаек» явился страшный голод 1921 г.... Положение казалось безвыходным. В эту полосу растерянности власти в Кремль от группы общественных деятелей поступило предложение использовать организационные общественные силы России для борьбы с голодом. Инициативная группа в первом же своем обращении указывала на необходимость заграничной помощи и на свою надежду получить ее. «Кремль» с радостью ухватился за предложение. 29 июня в вечерних телеграммах «РОСТА», расклеенных по Москве, было, между прочим, такое извещение: «группа общественных деятелей дооктябрьского периода во главе с Прокоповичем, Кусковой и другими обратилась к правительству с предложением своих сил по борьбе с голодом. Предложение принято». Дальнейшие события показали преждевременность последней фразы. После опубликования телеграммы «РОСТА» в Совет Народных Комиссаров поступил протест В.Ч.К. против привлечения к борьбе с голодом «деятелей дооктябрьского периода». Протест мотивировался соображениями «государственной безопасности». «Совнарком» решил созвать специальную конференцию из ответственнейших коммунистов, чтобы обсудить вопрос о привлечении к борьбе с голодом общественных сил. В самых первых числах июля конференция состоялась. Ее участники высказывались за необходимость привлечения общественных сил... Расчет, казалось, был правильный. И, однако, комитет, появившийся во второй половине июля, в августе «чрезвычайкой» был разгромлен" [3].
Ликвидацию Помгола в августе 1921 г. современные исследователи считают началом борьбы большевиков с "буржуазной интеллигенцией", а деятельность этого комитета рассматривают как "неудавшийся опыт сотрудничества советской власти с интеллигенцией" [4]. В этой связи историк М.Г. Николаев отмечает: "Значение ВКПГ в жизни страны уже современниками измерялось отнюдь не только его вкладом в дело непосредственной борьбы с голодом. Как в России, так и за ее пределами с его возникновением связывали «новый курс» Советского государства, рассчитанный на сближение с широкими кругами общественных сил некоммунистической ориентации" [5].
В июне 1921 г. в Москве проходил VI Всероссийский съезд "по сельскохозяйственному опытному делу", на котором обсуждались вопросы организации совместной государственной и общественной помощи голодающим: "Эта тема звучала в выступлениях многих участников съезда, в частности бывшего министра продовольствия во Временном правительстве, известного экономиста С.Н. Прокоповича, предложившего обратиться к советской власти с инициативой создания общественного комитета по борьбе с голодом. При посредничестве М. Горького, с которым жена С.Н. Прокоповича - Е.Д. Кускова - была знакома еще по Нижнему Новгороду, удалось выйти на переговоры с властями" [6].
Как считают историки М.Я. Геллер и A.M. Некрич, создание общественного Всероссийского комитета помощи голодающим было связано с боязнью большевистских лидеров получить решительный отказ от капиталистических государств в оказании помощи [7].
Когда формальная сторона работы Комитета была согласована, М. Горький 29 июня 1921 г. официально внес на рассмотрение Политбюро ЦК РКП(б) предложение о создании Всероссийского комитета помощи голодающим. 21 июля 1921 г. ВЦИК утвердил статус общественного Всероссийского комитета помощи голодающим (Помгола). В Декрете ВЦИК о "Всероссийском Комитете Помощи Голодающим" говорилось: "После семи лет непрерывной борьбы внешней и внутренней, подточившей основы хозяйственной жизни страны, республику постигло тягчайшее стихийное бедствие - неурожай, охвативший ряд наиболее хлеборобных губерний. Населению, постигнутого неурожаем района, грозит голод со всеми его ужасающими последствиями. Справиться с этим новым бедствием может лишь объединенная, согласованная и напряженнейшая работа всех сил народа" [8].
Первоначально в Комитет вошли 63 человека, затем дополнительно было избрано 10 человек. В состав ВКПГ вошли 12 представителей власти и 61 представитель общественности. Комитет возглавил председатель Моссовета Л.Б. Каменев, а А.И. Рыков [9] назначен его заместителем. Почетным председателем избран писатель В.Г. Короленко.
Активное участие в работе Помгола принимали внефракционные социал-демократы С.Н. Прокопович и Е.Д. Кускова, лидеры партии кадетов Ф.А. Головин, Н.М. Кишкин, экономист H.Н. Кутлер, издатель М.В. Сабашников, известные деятели литературы и искусства России Б.К. Зайцев, П.П. Муратов, М.А. Осоргин (редактор бюллетеня Помгола "Помощь"), К.С. Станиславский, А.Л. Толстая, А.И. Южин-Сумбатов, толстовцы [10] П.И. Бирюков, В.Ф. Булгаков, президент Академии наук А.П. Карпинский, вице-президент Академии наук В.А. Стеклов, академики В.Н. Ипатьев, П.П. Лазарев, Н.Я. Марр, С.Ф. Ольденбург, А.В. Ферсман. Значительную роль в Комитете играли специалисты по сельскому хозяйству и кооперации - М.П. Авсаркисов, А.Г. Дояренко, Н.Д. Кондратьев, Д.С. Коробов, Н.П. Ромодановский, П.А. Садырин, А.И. Угримов, А.В. Чаянов, И.А. Черкасов, М.М. Щепкин. При ВКПГ существовала ячейка коммунистов из 12 человек (М.М. Литвинов, А.В. Луначарский и др.).
ВКПГ был наделен широкими полномочиями: правами образовывать свои отделения на местах и за рубежом, приобретать в России и за границей продовольствие, фураж, медикаменты, распределять помощь среди голодающих. В результате переговоров с представителями зарубежных комитетов помощи голодающим в России была достигнута договоренность о поездке делегации ВКПГ в Стокгольм. Это обстоятельство не могло не беспокоить власть, т.к. в состав Помгола входили бывшие активные члены оппозиционных партий.
В то же время, советская власть всячески тормозила деятельность ВКПГ. Так, 23 августа 1921 г. Горький был вынужден направить из Петрограда в Москву телеграмму председателю ВКПГ, в которой заявил о своем выходе из состава комитета в связи с тем, что Петроградский губисполком не утвердил состав питерского отделения ВКПГ: "Деятельность Петроградского Отделения мною прекращена 23 августа. В силу этого заявляю о моем выходе из членов Всероссийского Комитета помощи голодающим" [11]. Через несколько дней, 27 августа 1921 г., перестал существовать и сам комитет. Реального значения в борьбе с голодом он не имел, но сыграл свою роль во внутриполитической борьбе.
Авторы вышедшей в 1923 г. в издательстве "Красная Новь" брошюры "На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией" проанализировали основные идеологические кампании РКП(б) первых пяти лет советской власти. Один из авторов брошюры, подписавшийся псевдонимом "Сергей Б-ой", писал:
"НЭП был крупным этапом в движении интеллигенции. Уже самый факт его декларирования вызвал в среде мелкобуржуазных и буржуазных групп значительный подъем. НЭП расценивался интеллигенцией, как результат решительного сдвига в соотношении сил в пользу буржуазии, как сдача позиции пролетарской революции. Такой оценке положения много способствовал определившийся в середине 1921 г. небывалый неурожай в Поволжье и на Украине. Небывалый размер бедствия, истощенность материальных ресурсов страны - в глазах враждебной Советам интеллигенции казались факторами, неизбежно ведущими Советскую власть к ее скорой гибели. Эта оценка момента заставила влиятельные группы антисоветской интеллигенции спешить с организацией своего центра, который смог бы привести в порядок ее расстроенные ряды и при надлежащей политической обстановке стать ядром новой буржуазной власти, таким центром явился образовавшийся в конце июля 1921 года Всероссийский Комитет помощи Голодающими" [12].
Выводы автора помогают понять те глубинные причины, которые побудили большевистское руководство прервать "диалог" с общественностью:
"Рассматривая себя представительным органом всего русского общества, Комитет Помощи Голодающим не удовлетворился ролью организующего центра внутри страны, но вознамерился и во вне ее говорить от имени России. В инструкции заграничной делегации Комитета было сказано: .«Делегация действует за границей самостоятельно; она имеет право непосредственных сношений с правительствами иностранных держав, с различными учреждениями и лицами». Политический расчет Компомгола или Прокукиша, как его тогда называли, был совершенно ясен: умалить значение Советского правительства за пределами и внутри Республики, увеличить свой собственный вес и значение, координировать свою деятельность с прочими, настроенными враждебно к Советской власти заграничными группами и, наконец, заручиться с их помощью поддержкой империалистических держав Западной Европы" [13].
О том, что в кулуарах комитета велись разговоры о дальнейших задачах, стратегии и тактике деятельности ВКПГ на случай падения советской власти, рассказал на допросе в ВЧК 11 сентября 1921 г. М.М. Щепкин:
"Конкретных разговоров о необходимости Голодающему Комитету как средоточию общественных сил, готовившихся к замене Советской власти после ухода или развала последней, я не слыхал. Были лишь общие разговоры (и то не в заседаниях) между отдельными лицами или группами членов Комитета о возможном развале Советской власти в связи с катастрофическим положением советского хозяйства и бедствиями голода, и о том, что Голодный Комитет как центр притяжения общественных сил, мог бы при известных условиях стать так же, как и иные общественные организации, опорным пунктом в деле организации и поддержания порядка в переходный момент после развала Советской власти, когда возможны анархия и хаос".
Однако в этот же день Щепкин написал записку "особоуполномоченному" ВЧК Я.С. Агранову, в которой фактически отрицал ранее данные показания:
"Считаю необходимым уточнить редакцию в пункте, касающемся значения Комитета Голодающих. Комитет и его инициаторы ставили себе задачу - исключительно помощи голодающим. Аполитичность Комитета признавалась всеми условием абсолютно обязательным. Вокруг Комитета могли быть разговоры о том, что в минуту развала и анархии Комитет, как центр притяжения общественных сил, так же как и иные общественные организации, может содействовать поддержанию порядка. Все это разговоры обывательского характера, задач Комитета не касающиеся. Ни в Комитете, ни на предварительном совещании, ни при моем участии, ни в моем присутствии таких разговоров не велось. Что касается невозможности [при] каких бы то ни было условиях сделать из Комитета орган власти, я уже дал свое показание, и со своей точки зрения, и с точки зрения руководящей его членов, поскольку она мне известна" [15].
Но вряд ли чекисты поверили как словам Щепкина, так и в "аполитичность" комитета. Скорее всего, они еще больше укрепились во мнении, что руководители Помгола рассматривали ВКПГ как своеобразный политический орган руководства страной на случай падения власти большевиков.
Позднее в воспоминаниях Е.Д. Кускова признавала, что
"действительно... он [Комитет] критиковал действия власти, указывая, что не только солнце, но и руки властей являются причиной голода... Это говорилось открыто на собраниях Комитета, и не ради агитации, а ради совершенно насущных целей" [16].
Официальной причиной, заставившей власти прекратить деятельность Помгола, стало "пренебрежение Комитета интересами деловой работы ради участия в «контрреволюционной политической игре, которая завязалась вокруг его создания среди заграничных белогвардейцев и вдохновляемых ими правительственных групп Европы»" [17] , а непосредственным поводом послужила доведенная до главы советского правительства В.И. Ленина информация о том, что на одном из заседаний ВКПГ "Прокопович держал противоправительственные речи" [18].
Отношение большевистских лидеров к Помголу было сугубо прагматичным и по сути негативным. Об этом свидетельствует письмо В.И. Ленина наркому здравоохранения Н.А. Семашко от 12 июля:
"Милая моя Семашка! Не капризничай, душечка! Квакеров оставим за Вами, только за Вами. Не ревнуйте к Кусковой. Директива сегодня в Политбюро: строго обезвредить Кускову. Вы в «ячейке коммунистов» и не зевайте, блюдите еже строго. От Кусковой возьмем имя, подпись, пару вагонов от тех, кто ей (и эдаким) сочувствует. Больше ни-че-го. Не трудно, ей-ей, это сделать" [19].
26 августа 1921 г. Ленин направил письмо наркому государственного контроля И.В. Сталину и всем членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором предложил распустить Комитет (по выражению Ленина - "Кукиш", саркастическое словообразование от фамилий Кусковой и Кишкина):
"Прокоповича сегодня же арестовать по обвинению в противоправительственной речи... и продержать месяца три, пока обследуем это собрание тщательно. Остальных членов «Кукиша» тотчас же, сегодня же, выслать из Москвы, разместив по одному в уездных городах по возможности без железных дорог, под надзор. Ей-ей, ждать еще - ошибка будет громадная. Пока Нансен [20] не уехал, дело будет сделано; Нансену поставлен будет ясный «ультиматум». Игре (с огнем) будет положен конец. Напечатаем завтра же пять строк короткого, сухого «правительственного сообщения»: распущен за нежелание работать. Газетам дадим директиву: завтра же начать на сотни ладов высмеивать «Кукишей». Баричи, белогвардейцы хотели прокатиться за границу, не хотели ехать на места. Калинин поехал, а кадетам «не вместно». Изо всех сил их высмеивать и травить не реже одного раза в неделю в течение двух месяцев... Больной зуб будет удален сразу и с большой пользой во всех отношениях. Не надо колебаться. Советую сегодня же это покончить в Политбюро. Иностранцы начнут приезжать, надо «очистить» Москву от «Кукишей» и прекратить их игру (с огнем)" [21].
Вечером 27 августа 1921 г. члены комитета, собравшиеся по просьбе Л.Б. Каменева, были задержаны и направлены во внутреннюю тюрьму ВЧК на Лубянке и Бутырскую тюрьму (за исключением "ячейки коммунистов", председателя Союза писателей Б.К. Зайцева и народоволки В.Н. Фигнер). В этот же день ВЧК направила циркулярное распоряжение на места о необходимости установить наблюдение за местными комитетами, запретить их собрания, арестовать участников нелегальных собраний. 28 августа 1921 г. газета "Известия" опубликовала постановление ВЦИК о ликвидации Помгола. 8 сентября 1921 г. в "Правде" было опубликовано сообщение ВЧК, в котором говорилось о предполагаемой связи антоновского мятежа с деятельностью Помгола:
"При ликвидации антоновщины в Тамбове была раскрыта главная разведывательная организация Антонова, во главе которой стоял член оперативного штаба бандитов - крупный кадет, присяжный поверенный, быв. крупный помещик Тамбовской губернии Д.Ф. Федоров. Агентурными данными удалось установить связь этой организации с кадетами в Москве... Арестованные, пойманные с поличным, сознались, назвали ряд лиц, в том числе и Н.М. Кишкина, относительно которого сообщили, что должны были с ним связаться, как с представителем заграничного ЦК кадетов... Установленное наблюдение за некоторыми активными эсерами привело ВЧК к комитету помощи голодающим и вместе с тем к гражданину Кишкину, с другой стороны... У Кафьевой - члена партии кадетов - обнаружена переписанная, как установила экспертиза, рукой гражданина Кишкина подробная схема переустройства Советской России с Верховным Правителем во главе, с канцлером, с государственной думой и государственным советом, с областными, губернскими, уездными и волостными думами, с областными, губернскими, уездными и волостными начальниками и т.д... Член комитета Булгаков в своем дневнике, касаясь поли-тической деятельности комитета, пишет: «И мы и голод - это средство политической борьбы». Следствие и выяснение роли и виновности каждого из арестованных членов комитета и сотрудников в отдельности в использовании предоставленных ВКПГ прав для активной политической борьбы против правительства трудящихся России продолжается. Президиум Всероссийской Чрезвычайной Комиссии".
Кускова в письме Фигнер от 1 марта 1922 г. писала: "В тюрьме я не удостоилась допроса. Меня выслали, ни разу не допросив. Отчасти я это понимала. Мне казалось, что даже следователям ВЧК стыдно раздувать дело, которого не существует в природе" [23]. В действительности Кускову все же вызвали на допрос, который состоялся 6 сентября 1921 г. В ходе допроса она рассказала некоторые подробности образования комитета: "Когда несколько инициаторов обратились сначала к Ал[ексею] Максимовичу] Горькому, а затем к Л.Б. Каменеву (к последнему после его личного звонка по телефону ко мне с сообщением, что Правительство сочувственно относится к организации Комитета) и когда выяснилось, что Комитету суждено родиться - стали обдумывать пункты, которые должны были затем лечь в основу декрета ВЦИКа" [24].
Чекисты понимали, что для содержания под стражей членов ВКПГ нужны основания. Поэтому были использованы уже имеющиеся в ВЧК материалы на задержанных, как бывших политических и общественных деятелей [25]. И те, и другие, по мнению сотрудников "чрезвычайки", создавали угрозы для существования молодой советской республики.
Изучение архивных документов свидетельствует, что следователей ВЧК интересовали: издательская деятельность комитета (прежде всего, бюллетень "Помощь"); обстоятельства знакомства с членами Помгола и порядок приглашения лиц для работы; круг вопросов, обсуждавшихся на фракционных совещаниях; взаимодействие с другими общественными организациями; "в чем выражалась аполитичность Комитета, оставляя в стороне его непосредственную задачу".
В числе арестованных членов Главного комитета ВКПГ был и профессор МВТУ В.И. Ясинский [26]. Как видно из протокола допроса от 13 сентября 1921 г., чекистов, в первую очередь, интересовали связи Помгола с заграницей, издательская и, особенно, политическая деятельность Комитета. По вопросу о политической деятельности ВКПГ, В.И. Ясинский показал: "Все, что мне известно по деятельности Комитета как официальной <...>, как и частной отд[ельных] граждан, составлявших Комитет, которых я знал) исключало возможность предположений о стремлении Комитета играть политическую] роль" [27].
В заключении и.о. уполномоченного 1-го отделения секретного отдела ВЧК по делу "члена ВКПГ, гражданина В.И. Ясинского" говорилось:
"Опрос гр[ажданина] Ясинского и просмотр материала к его делу привел меня к следующему: проф. Ясинский принадлежит, несомненно, к числу граждан, совершенно чуждых советской власти, советскому строительству, не могущий хоть в малой мере таковому сочувствовать и «нейтрализм» и аполитичность которых подвергается самым большим сомнениям. Следствие, мною проведенное, не дает никаких, однако, оснований полагать причастность (или осведомленность гр. Ясинского) к закулисной работе группы членов Комитета в к.-рев[олюционной], политической области. И, поскольку общие материалы дела и следствия по Комитету в целом не дают конкретных показаний против проф. Ясинского, считая дальнейшее оставление его в заключении необоснованным и полагаю гр. Ясинского из тюрьмы освободить" [28].
По решению Президиума ВЧК от 6 октября 1921 г. В.И. Ясинский из-под стражи был освобожден "под подписку о невыезде до конца следствия" [29].
В начале сентября 1921 г. на допросе об организации и работе ВКПГ дал свои показания общественный и политический деятель, экономист, в прошлом член партии эсеров И.А. Черкасов:
"Работать в Комитете голодающих начал в половине июля с.г., пригласили меня по телефону на одно из совещаний для переговоров о возможности моего вступления в Комитет. Совещание было в квартире Кусковой, присутствовали все лица, каковые в дальнейшем вошли в Комитет. Предлагается один вопрос за другим: проект [30] о положении Комитета, о декретировании его, по этим вопросам с правительством соглашение в основе было достигнуто, а поэтому их не обсуждали. Обсуждался вопрос о декларации и о распределении мест Президиума и пред[ставителе] правительства, в виду того, что правительство предлагало большинство мест уступить себе, а общественные деятели, исходя из деловой точки зрения, стояло на том, чтобы большинство мест в Президиуме предоставлено было представ[ителям] общ[ественных] деятелей.
Комитет конструировался двумя путями: часть членов вошла как представители общ[ественных] и др[угих] организаций, а часть персонально. От общ[ественных] вошли следующие: Московское О[бществ]о Сельского хозяйства, Всероссийский союз крестьян-баптистов, Союз писателей, Союз христиан-«адвентистов», толстовцев, меннонитов; при вступлении в Комитет от организаций поступали заявления соответствующего характера с указанием списка представителей, Президиум обсуждал и своим заключением вносил в комитет; персональные заявления, за исключением Брызгалова [31], не подавались. Фракция общ[ественных] деятелей существовала, но конструкции положений и Президиума не имела" [32].
На заседании Президиума ВЧК 1 ноября 1921 г. было принято постановление, согласно которому в административном порядке высылались: С.Н. Прокопович и Е.Д. Кускова - в Тотьму Вологодской губернии, Н.М. Кишкин и М.А. Осоргин - в Солигалич Костромской губернии, Д.С. Коробов и И.А. Черкасов - в Краснококшайск Марийской губернии. В действительности же Е.Д. Кускова и С.Н. Прокопович отбывали ссылку в Кашине Тверской губернии, а М.А. Осоргин - в Казани. В том же месяце была сослана в Тотьму и секретарь Кишкина - Е.М. Кафьева [33].
Как свидетельствуют архивные документы, административно высланные члены Помгола вели себя в ссылке относительно свободно. Так, например, Е.Д. Кускова и С.Н. Прокопович вначале переехали из Вологды в Кашин Тверской губернии, а затем, 24 января 1922 г., уведомили об этом Президиум ВЧК. В письме они также просили "обсудить вопрос об оставлении нас в Москве под любым надзором или же высылке нас за границу на определенный срок и с правом возвращения в Россию", так как "опыт ссылки в Вологду и внезапной высылки оттуда убедил нас, что пребывание в современной провинции высланных, в особенности с сколько-нибудь известным именем, создает чрезвычайно тяжелое положение для них. Ссыльные, без какой бы то ни было активности с их стороны, делаются центром внимания со стороны населения и одним этим фактом вносят чрезвычайное беспокойство местным органам надзора. Уцелеть при таких условиях в городе, какие бы усилия к этому ни прилагали ссыльные, совершенно невозможно" [34].
Начались ходатайства общественных организаций и родственников других ссыльных по "делу Помгола". В начале февраля в Президиум ВЦИК обратилась супруга М.А. Осоргина с просьбой перевести ее мужа из Казани в Москву: "Будучи связана службой (в народном Комиссариате Внешней Торговли) и не имея возможности переехать в Казань, я не в силах материально поддерживать его, а также предоставить ему материальные удобства. Условия казанской жизни самым серьезным образом угрожают его жизни. Климат Казанского Края, ветреный, малярийный, губителен для его здоровья. Кроме того, город постоянно переполнен беженцами из прилегающих голодных уездов, и они, проживая в крайне тяжелых антисанитарных условиях, усиливают тифозную эпидемию. Необходимые заботы и уход могут быть мною в той или иной степени созданы только при условии его проживания в Москве" [35]. 24 февраля Президиум ВЦИК постановил запросить ВЧК о возможности перевода гражданина Осоргина из Казани в Москву [36]. В конце марта ему было разрешено вернуться в Москву.
Но не всем членам Помгола повезло так, как Осоргину. Председатель Московского комитета Политического Красного Креста Е.П. Пешкова 3 марта 1922 г. обратилась в Президиум ГПУ с просьбой пересмотреть приговор в отношении граждан С.Н. Прокоповича, Е.Д. Кусковой, М.А. Осоргина, И.А. Черкасова, Д.С. Коробова, Н.М. Кишкина и Е.М. Кафьевой, ввиду того, что уже более семи месяцев "они вынуждены жить вне обычных условий жизни, для некоторых из них это особенно тяжело вследствие их возраста, некоторые лишены возможности получить специальную медицинскую помощь в специальных лечебных заведениях" [37].
13 марта 1922 г. в ГПУ пришла служебная записка из ВЦИКа с просьбой уточнить местонахождение И.А. Черкасова, выслать копию заключения следователя и копию постановления по его делу, а также сообщить, "применена ли к нему октябрьская 1921 г. амнистия ВЦИК" [38]. Ответ из Центральной регистратуры ГПУ во ВЦИК пришел лишь 20 мая 1922 г. В нем сообщалось, что "гр. Черкасов Иван Александрович был осужден как член Помгола при ВЦИК (д[ело] Кишкина, Прокоповича и др.) за контрреволюционную деятельность к высылке, сейчас находится в г. Краснококшайске" [39].
В 4-м отделении СО ГПУ 10 апреля 1922 г. было подготовлено заключение "по делу Кишкина, Прокоповича и К°", в котором говорилось, что, несмотря на то, что ссыльные являлись лицами "небезвредными" для "развития и углубления социальной революции", но учитывая, что "задуманный ими план, использовать легальную организацию под узаконенной вывеской К[омите]та Помощи голодающим в контрреволюционных целях разбит, и работа их ныне вполне парализована, особой опасности от пребывания их в г. Москве не является" [40], разрешено возвращение в столицу. На документе зам-пред ГПУ Уншлихт 18 апреля написал резолюцию начальнику СО ГПУ: "Составьте донесение в политбюро, запросив, нет ли возражений вернуть в Москву, и дайте мне на подпись". 26 апреля из Президиума ВЦИК на имя зампреда ГПУ пришла телефонограмма "в отношении досрочного освобождения арестованных членов ВКПГ".
Однако ссыльным членам Помгола не скоро удалось вернуться к родным. 27 мая 1922 г. жена И.А. Черкасова обратилась в ГПУ с просьбой о переводе мужа из г. Краснококшайска в Нижний Новгород "до окончания ссылки" [42]. В ответ на ее обращение 8 июня в Марийский областной отдел ГПУ пришла телефонограмма из Москвы, в которой сообщалось о переводе И.А. Черкасова и Д.С. Коробова в Нижний Новгород "без права въезда в город Москву" [43].
Примерно в начале июля 1922 г. в Секретариат ЦК РКП(б) обратился А.И. Рыков с просьбой освободить из ссылки членов ВКПГ. Его заявление из ЦК было направлено на рассмотрение в ГПУ. В заключении начальника 4-го отделения СО ГПУ говорилось: "По существу поднятого тов. Рыковым вопроса, считаю принципиально возможным освобождение от ссылки Коробова и Черкасова, но принимая во внимание, что Коробов и Черкасов, как крупные политические фигуры, находясь в Москве, несомненно усилят антисоветское оживление среди интеллигенции, для ликвидации которого в данное время ГПУ принимает целый ряд мер, полагаю: Признать возможным освобождение от ссылки Коробова и Черкасова и разрешение им повсеместного проживания, кроме Москвы и Петрограда". [44]
Несомненно, что в "усилении антисоветского оживления среди интеллигенции" большевики в тот момент были меньше всего заинтересованы. В стране набирала обороты кампания против меньшевиков, правых эсеров и других "оппозиционеров".
Впоследствии некоторые члены "Голодного Комитета", вместе с группой интеллигенции, включены в списки кандидатов на высылку из России. Среди них были В.Ф. Булгаков, П.А. Велихов, Н.Д. Кондратьев, А.П. Левицкий (Смирнов), И.П. Матвеев, Н.П. Ромодановский, А.А. Рыбников, А.И. Угримов и В.И. Ясинский. Первыми за границу в июне 1922 г. "по своей воле" были вынуждены уехать известные общественные деятели, бывшие руководители Помгола - С.Н. Прокопович и Е.Д. Кускова *.
* Подробнее о правде и мифах вокруг высылки "группы интеллигенции" см. рецензию на упомянутую здесь книгу М.Е. Главацкого - V.V.



Литература

1 По данным информационных сводок органов ГПУ к лету 1922 г. в Екатеринбургской и Челябинской губерниях голодали около 1,6 млн. человек, Самарской - 3,5 млн., в Саратовской - 2 млн., на Украине - более 2 млн., в Уфимской - 1,5 млн., в Казахстане и Ставропольской губернии - по 1 млн. человек. Миллионы людей голодали в Пензенской, Омской, Воронежской губерниях, в Крыму и на Северном Кавказе. От голода пострадали 34 губернии Центральной России. - Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД. 1918-1939 гг. Документы и материалы в 4-х т., т. 1. М., 1998, с. 49.
2 Прокопович Сергей Николаевич - экономист, политический деятель, кадет. В 1921 г. один из организаторов и руководителей ВКПГ.
3 Маслов С.С. Россия после четырех лет революции. Париж, 1922, с. 104-106.
4 Главацкий М.Е. "Философский пароход": год 1922-й. Историографические этюды. Екатеринбург, 2002, с. 14.
5 Николаев М.Г. Царский министр делает советские деньги. Страницы биографии Н.Н. Кутлера - одного из творцов денежной реформы 1922-1924 гг. М., 1999, с. 70.
6 Дело "Всероссийского комитета помощи голодающим". - Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М., 1998, с. 165.
7 Геллер М.Я., Некрич A.M. Утопия у власти. М., 2000, с. 112.
8 ЦА ФСБ, д. Р-17172, л. 7-8.
9 Рыков Алексей Иванович - в 1918-1920 гг. и 1923-1924 гг. председатель ВСНХ.
10 Толстовцы - участники религиозно-утопического движения второй половины XIX - начала XX в., последователи учения Л.Н. Толстого, основанного на вере в возможность совершенствования и прогресса общества путем нравственного воспитания и взаимопомощи. В 1897 г. миссионерский съезд в Казани при знал толстовцев сектой. Позднее она была причислена к разряду вредных сект как в церковно-религиозном, так и в государственном, социальном отношениях. В советское время толстовцев оценивали как идеологических противников пролетарского социализма.
11 ЦА ФСБ, д. Р-27056, т. 7, л. 132.
12 Сергей Б-ой. Формы развития буржуазной идеологии в условиях НЭПа. - На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией. М., 1923, с. 66.
13 Там же, с. 67.
14 ЦА ФСБ, д. Р-33095, т. 1, л. 22 об.
15 Там же, л. 18.
16 Кускова Е.Д. Месяц "соглашательства". - Воля России, 1928, № 4, с. 58-59.
17 Николаев М.Г. Указ. соч.
18 Просим освободить из тюремного заключения, с. 166.
19 Ленин В.И. Письмо Н.А. Семашко. - Поли. собр. соч., т. 53, с. 140.
20 Нансен Фритъоф - норвежский полярный исследователь и общественный деятель.
21 Ленин В.И. Письмо И.В. Сталину. - Поли. собр. соч., т. 53, с. 141-142.
22 Сообщение ВЧК об арестах во Всероссийском Комитете помощи голодающим. - Правда, 8.IX.1921.
23 Ликвидация Всероспомгола: письма Е.Д. Кусковой к В.Н. Фигнер 1921-1922 гг. - Русское прошлое, 1993, №4, с. 333.
24 ЦА ФСБ, д. Н-206, т. 32, л. 3-3 об.
25 Там же, д. Р-17181, л. 1.
26 Ясинский Всеволод Иванович - инженер-механик, профессор Высшего Московского Технического училища. В 1921 г. по приглашению М. Горького принял участие в работе ВКПГ.
27 Высылка вместо расстрела. Депортация интеллигенции в документах ВЧК - ГПУ. 1921-1923. - Составители и авторы вступительной статьи В.Г. Макаров, B.C. Христофоров. М., 2005, с. 394.
28 Там же, с. 397.
29 Там же.
30 Так в документе.
31 Брызгалов Николай Александрович - общественный деятель, поэт, член "Русского антропософского общества". В 1922 г. был осужден по процессу церковников.
32 ЦА ФСБ, д. Р-27056, т. 7, л. 124-125 об.
33 Кафьева Екатерина Максимовна - член Помгола, секретарь Н.М. Кишкина.
34 ЦА ФСБ, ф. 1, оп. 6, д. 7, л. 36.
35 Высылка вместо расстрела, с. 60.
36 Там же, с. 61.
37 Там же, с. 62.
38 ЦА ФСБ, д. Р-33095, т. 2, л. 186.
39 Там же, л. 187.
40 Высылка вместо расстрела, с. 63-64.
41 Там же, с. 66-67.
42 ЦА ФСБ, д. Р-27056, т. 7, л. 169.
43 Там же, л. 168.
44 Там же, ф. 1,оп. 6, д. 119, л. 291.

Макаров Владимир Геннадиевич - кандидат философских наук, научный сотрудник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России.
Христофоров Василий Степанович - доктор юридических наук, начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России.